Когда у человека все есть, ему этого уже и меньше хочется

«Лица» с Владом Чеховым

В моем детстве все население СССР, имею в виду в музыкальном плане, делилось на две части: те,  кто любил группу “Ласковый май”, и те, кто любил группу “Мираж”. Так вот, я принадлежал к последним и знал все их песни. И сегодня в своей гостиной  решил поговорить и попить чаю с потрясающей королевой диско – Маргаритой Суханкиной, –  и  сказать ей, что “музыка теперь и нас связала”.  

 

 

В.Ч.:  Здравствуйте, Маргарита!

М.C.: Здравствуйте, Влад. Очень приятно находиться сегодня рядом с вами!

В.Ч.:  А мне как приятно находиться сегодня рядом с вами! Сразу хочу поделиться своими воспоминаниями и ассоциациями из детства о группе “Мираж”. Первое: пионерский лагерь,  дискотека,  звучит песня группы “Мираж” под названием “Видео”. И второе: возвращаюсь я из этого пионерского лагеря, и мне родители дарят в честь возвращения катушку – с одной стороны был первый альбом, а с другой стороны –  второй альбом группы “Мираж” и  плюс норковая шапка. Теперь в школе была только у меня и еще у одного мальчика норковая шапка. Вот так, два бесценных подарка.

 М.C.: Да, да… это тогда было  нечто невероятное эти норковые шапки, плюс альбом, прямо два эксклюзива.

В.Ч.:  А голос какой, который звучит параллельно с нашей жизнью столько лет.

М.C.: Да, я рада. И это правильно абсолютно, Влад. Да, незаурядный голос, это общепризнанный факт. И самое главное, что Андрей, который выбрал меня и мой голос, как носителя информации его музыкальных идей, и потом никак не мог смириться с моим отказом, когда я пошла в консерваторию и  сказала, что на сцену с ним не выйду, так как у меня совсем другие планы. Я ему говорила: “Ну, найди какую-нибудь девочку и запиши!”   Он отвечал: “Нет, мне нужна только ты!”  Вот были такие слова.

В.Ч.:  Когда вы поняли, что вы сама “взрыв”?

М.C.: Это была еще та ситуация. Ведь я все это скрывала, даже для себя, чтобы не стало известно, что это именно мой голос звучит. Я училась в консерватории и очень боялась, что меня оттуда отчислят. Но так получилось, что я как-то поехала отдыхать на юг и там познакомилась с молодым человеком, которому очень хотелось мне понравиться.  Однажды мы идем с ним по пляжу, и гремит как раз песня “Миража”. И вот то, что я училась в консерватории, никого не волновало, а вот “Мираж” – сразу производило впечатление. Для меня это всегда было даже обидным моментом. И тут я, желая понравиться молодому человеку, говорю ему, что живу в Москве, учусь в консерватории, а когда зазвучала песня  “Видео”, говорю ему: “Кстати, это тоже я пою!”

Он поднимает на меня “большие” глаза, и я понимаю, что я не только себя не приподняла, а просто ниже плинтуса опустила. Он мне говорит: “Кто? Как ты?  Это же группа “Мираж”! Ты вообще слышала про такую?” После этого я поняла, что если так и продолжу никому ничего не рассказывать и втихаря с Андреем клепать эти бесконечные записи и диски, переписывать-записывать по нескольку раз ремейки и прочее для “марионеток”, то никто обо мне и не узнает.

В.Ч.:  А какая ваша любимая песня “Миража”? 

М.C.: “Я снова вижу тебя”. Ну, во-первых, песня лирическая,  протяжная. У нас вообще все песни очень позитивные и с перспективой, в которую люди верят и им это понятно. Ко мне не раз подходили поклонники мужчины на концерте и, даря цветы, говорили, что  когда они служили в армии и постоянно слушали эту песню, то им казалось, что ее поет именно их девушка, и только им, и обещает, что она обязательно дождется. Андрей мне всегда говорил: “Никто никогда не споет мои песни так, как ты, с таким проникновение, с такой подачей”.

В.Ч.:  Рита, вы папина дочка или мамина?

М.C.: Папина, и у меня потрясающие отношения с папой, прежде всего. Я знаю, что папа меня безумно любит, в отличие от мамы. У меня папа инженер, он руководил заводом, к музыке никакого отношения не имел даже близко. Всегда, когда я поступала и в училище, и в консерваторию, со мной ездил папа, помогал мне,  встречал и провожал. А когда там были какие-то слезы, какие-то промахи на экзаменах, он всегда говорил: “Как же жаль, что я ничем тут не могу тебе помочь, спросила бы меня там про какой-то инженерный вопрос, но ты ж пошла в другой вуз, а я в музыке ничего не понимаю”. Ну, от этого родители, конечно, очень страдали, но ничего, я все пробивала собственным лбом.

В.Ч.:  Но заговор по поводу пополнения вашей семьи вы плели все же с мамой.

М.C.: Это, наверное, вы имеете в виду историю с детьми. Просто папа уже в возрасте,  и я стараюсь его беречь.

В.Ч.:  Ну, раз мы затронули тему детей, давайте поговорим о личной жизни.

М.C.: В какое-то время наступил такой момент, что дом-работа, работа-дом, отдых, купила это, купила то, поменяла машину, золото-бриллианты, шубы, а все пять не наденешь на себя – и вдруг задаешь себе вопрос, а  что дальше? Это всю жизнь так, все эти прыжки? Все эти шубы нужно выгуливать, а я-то не тусовочный человек. Есть правильная поговорка по этому поводу: “Когда у человека все есть, ему этого уже и меньше хочется”.

У меня произошла переоценка ценностей. Появились дети – и у меня начался невероятный подъем в творчестве, это такой взаимообратный процесс: дети мне дают какой-то невероятный стимул, я все делаю сейчас для детей и ради детей. Все сейчас вкладываю в детей, мне самой уже ничего не нужно, все, что мне надо было, я уже приобрела.

Сейчас для меня главное  –  хороший, уютный дом и удобный автомобиль, потому что я очень много передвигаюсь. А с появлением детей многие вещи очень поменялись, и смотрю на многие проблемы  совершенно по-другому, настолько все переоценила. Я поняла, что дети – мой смысл жизни. Я очень долго пыталась стать мамой, это был очень сложный этап в моей жизни, даже скажу, трагический. И вот у меня появились эти дети, которые сейчас рядом со мной.

Я думала об одном ребенке, а их двое. И это еще лучше: чем больше детей, тем проще, как это ни странно. И сейчас это такая отдушина, такой смысл жизни, такой двигатель меня и всей моей жизни, что я даже  отдаленно представить себе не могла такого.

В.Ч.:  Дети делят вас как-то?  Как это обычно бывает? У вас дочка такая уже умная, рассудительная – лидер, а сын такой спокойный.

М.C.:  Он более такой романтичный, я бы сказала, а она – любительница порядка.

В.Ч.:  Да, она же уже артисткой собирается быть. Я помню, как она сказала: “Мама, а почему ты пойдешь на сцену, а  не я?” 

М.C.: Да, это мы приезжали с концертом в Турцию, а она мне говорит: “Мама я не поняла, куда ты собираешься?” Я отвечаю: “На концерт, я же артистка, пойду на сцену”. А она мне в ответ: “А почему пойдешь ты, а не я?”  Она очень артистичная.

В.Ч.:  Вы – глава семьи, я так понимаю, которая берет на себя ответственность за всех, тянет на себе все. Это приятно, больно, тяжело?

М.C.: Да, кормилиц, поилиц. И голова, и шея. Бывает тяжело, но я понимаю, что если это будет делать кто-то, то он предъявит потом столько мне своих претензий и требований. Даже при минимальных усилиях, а у меня есть опыт. У меня было много браков – это большой и разный опыт.

В.Ч.:  Вы как-то сказали, что ваш югославский муж Антун сделал из вас женщину. Он научил вас быть женщиной. 

М.C.: Да, так и есть. Благодаря ему я очень многое поняла, и бесконечно ему благодарна, потому что ни до, ни после него в моей жизни не было такого, как это было с ним. В той ситуации человек на самом деле так сильно меня любил. Это та безумная любовь, о которой снимают фильмы, сочиняют стихи, пишут музыку.  Человек просто терял голову вообще. Мы столько препятствий преодолели, чтобы быть вместе.  Тогда все это было очень сложно, все эти визы, “железный занавес” и т.д. И мы все-таки расписались. А когда все жили в Москве по карточкам, я жила в полном шоколаде.

В.Ч.:  Да, я помню эту увлекательную историю про колбасу.

М.C.: Да уж, это когда мы пришли в магазин, а там невероятное количество сортов колбасы в то время, когда в Москве было два вида колбасы и то по карточкам. А он меня спрашивает: “Что мы возьмем на завтрак?”  А у меня глаза загорелись,  и я говорю: “Пусть нам порежут…”  И начала с первой, этой, той… Он мне говорит: “Рита, стоп, это же все испортится. Мы завтра придем и купим еще”. А я ему: “Ну, завтра уже не будет”. Он спрашивает: “Почему?”  Я в ответ: “А вдруг все исчезнет”. Ему это было не понятно.

В.Ч.:  Про колбасу уже точно никто не поймет. Самое интересное, что люди, которые жили в то время, не хотят вспоминать и делают вид, что этого не было. Это, наверное, такая особенность мозга – стирать нежелательную информацию. 

М.C.: Это сейчас, если у нас в холодильнике нет куска колбасы, у моего отца просто истерика начинается: “Так, Маргарита, в чем дело, у нас ни одного кусочка колбасы нет в холодильнике”.  А вот насчет усталости, я просто стараюсь об этом не думать, особенно эти бессонные ночи после гастролей, когда я возвращаюсь, и вдруг передо мной возникает мама и, потирая руки, говорит: “Ну, все, ты вернулась, я пошла”. А я ей в ответ: “Мама, минуточку, подожди. Я вообще-то работала, ты в курсе, что я не на курорт ездила? Я работала! Я зарабатывала деньги”.  А она: “Ну, как это? Это мы тут работали здесь с детьми”. Вот  иногда у нас бывают свои разборки, а потом все приходит в свое русло.

В.Ч.:  А Рита им в ответ: “Вот, я вам их родила, вам принесла, вот вы их и воспитывайте!”

М.C.: Да, именно так. Но на самом деле у нас дети, конечно, золотые. Я удивляюсь сама себе, но видимо потому, что я как-то правильно взяла курс на правильные вещи, как я считаю, основополагающие. Мы, взрослые, договорились сразу, что только любовь, и дети должны четко знать, что их безумно любят, что бы ни произошло, что бы они ни сделали. Безусловно, и порицание, и наказания – все это есть. Но дети четко знают, что мы их обожаем. И они отвечают взаимностью. То есть сейчас они растут и уже помогают.  И это очень трогательно, когда Лера пододвигает свой детский стульчик к раковине, чтобы вместе помыть посуду.

В.Ч.:  Маргарита, все  смотрели программу “Пусть говорят”, где рассказывали историю вашей семьи. И все мы очень волновались за вас. Эта история уже закончилась?

М.C.: Если честно, то эта программа вышла мне боком.  Меня практически силой вытащили на нее, она была не по моей инициативе. Вот какая история: были дети, не буду вспоминать, как они родились и в каких условиях жили. Мама кинула их, сразу выбрав стакан. Дети  жили у бабушки, причем бабушки отца. Никому  толком не были  нужны, как выяснилось. Их нормально не кормили, они там как-то  жили. Бабушка их пыталась тянуть на пенсию, но, в конечном итоге, извелась окончательно в ожидании мамки, которая так за ними и не пришла.

Папа, живущий под девизом “Если не заработаю, так украду!”, в 35 лет уже имел пять ходок в тюрьму. В итоге бабушка вызывает милицию и отправляет детей в детский дом.  За полгода  никто о них не вспоминает,  никто их не навещает. И, в итоге, детей приехала снимать программа Тимура Кизякова “Пока все дома”: дети там что-то лепечут, испуганные такие, затравленные два “зверька”, такие пушистые, сидят на коленях у воспитателей.

Я вижу эту передачу, мы с мамой сидим, смотрим, тут же я говорю маме: “Все, это мои дети, что-то во мне произошло”. А у меня на тот момент были готовы все документы на усыновления. Я была в поиске ребенка. Не могла найти, которого бы я почувствовала.  И тут я вот вижу четыре глаза и понимаю – это мое. Я говорю маме: “Все, это наши дети сидят, я еду”. Мама говорит: “Ты – сумасшедшая, ведь их же двое. Вообще, ты куда?”  Я объясняю: “Мама, это наши дети! Ты же двоих вырастила (у меня еще брат есть), вытянем, сможем”.

Я отправляюсь туда, узнаю у директора все. При  моем  первом общении с детьми  я убеждаюсь, что это точно мои дети, которые каким-то образом оказались здесь, и сердце меня не обмануло. После общения с детьми я влетаю к директору и говорю: “Можно я их прямо сегодня забираю?!”  Она мне говорит: “Рита, стоп! Вы с ума сошли, есть еще всякие законы.  Дети пробудут тут еще несколько месяцев. Мы должны еще маму вызвать”. Маму где-то нашли, она пришла, подмахнула все документы.

И вот начались эти долгие ожидания, многочисленные формальности, пока детей я не привезла домой. И когда я уезжала, то сказала Сереже: “Сережа, ты старше, запомни: я сейчас уеду,  и меня долго не будет, но я обязательно за вами вернусь. Ты меня понял?”  И уехала.

В.Ч.:  Он поверил?

М.C.: Конечно. Там была еще одна история. В детдоме был еще один пацан, который прыгнул сразу ко мне на колени и начал мне на ухо говорить: “Я тебя так люблю, забери меня с собой, пожалуйста, я тебя так люблю”. Парень уникальный, я хотела его третьим взять. Сашка Ухов, я до сих пор его помню. Он ушел  в хорошую семью, его там любят.  Я узнавала потом про его судьбу.

И когда я второй раз приехала,  воспитательница мне рассказала, что к Сашке Ухову пришли его усыновители  и подарили  большую красную машину. А он  говорит моему сыну: “Вот видишь, какую мне машину подарили, это мне мои мама с папой подарили, а твоя мама где? Она обещала, что приедет, и где она? Нету твоей мамы, нет!”  И Серега мой просто покрылся красными пятнами весь, встал посередине комнаты и говорит: “Почему моя мама не едет, она же обещала?!” У него была такая истерика, он кричал так. Потом, конечно, когда привезла их домой, было столько разных ситуаций.

В.Ч.:  Так, значит, тема закрыта,  и вашу семью оставили в покое. Нам можно не переживать?

М.C.: Ах, да, самое главное. Извините, я отвлеклась. А переживать-то нет повода. Меня только ленивый не спросил: “Рита, а у вас все хорошо?”  У меня не было проблем никаких. Одна бабушка отвела детей в детский дом, а вторая бабушка, которая узнала (ей на хвосте принесли, кто забрал детей, которые никого не интересовали и никому не были нужны)  решила эту тему активировать, напечатала письмо “SOS-помогите вернуть детей” и разослала по всем программам телевидения.

И вдруг оказалось, что это такая активная бабушка. А у меня каждая строчка в документах, у меня все было настолько законно, ни одного нарушения. Я выдержала все правила. С усыновлением, со всем у меня настолько все по закону, что ни один человек не придерется. У меня лежат чемоданы документов дома. Вот, когда мне говорят, например: “Рита, а вот …”.  Я отвечаю: “Вот, эта бумажка!”  У меня на каждый вопрос  –  с печатями бумага.

И когда все это возникло,  “Первый канал” “выписал” всех этих многочисленных родственников, этих алкоголиков, папу, маму, которая приехала с детьми и опять исчезла с горизонта после программы, ее даже найти не могут. Факт в том, что они приехали, им распределили роли, их научили, что говорить, – это же шоу.  Для “Первого канала” это было ток-шоу, а для меня –  колоссальный букет проблем.

В.Ч.:  А вы не знали, что они будут на этой программе?

М.C.: Нет, мне сказали, что они написали “Помогите!”. Я не хотела идти туда, и как меня только не уламывали, я практически чуть ли не в наручниках туда пришла. Это было, когда многие меня осудили: тайна усыновления, а ты, как дура, поперлась, ты начала пиар на этом!  Ребята, какой пиар?

В.Ч.:  Я могу объяснить, почему я вообще задал вам вопрос об участии  в этой программе. Я знаю много людей, которые взяли или хотят взять детей, и которых  сподвиг именно ваш пример! 

М.C.: На самом деле,  это мои родители.  Они взмолились, только не грудничка, давай сподручного. С грудничком мы не справимся. Чтобы уже ходячие, и, естественно, не больных деток, хотя мне сразу сказали: “Рита, учтите, абсолютно здоровых детей нет”. Вы знаете, когда мы прилетели из Тюмени, в аэропорту в Москве мне таксисты, которые меня уже знают, ведь мы же на гастроли постоянно ездим, говорят: “О, ничего себе, Маргарита, когда это вы уже успели?!”  А я иду с двумя детьми.

Когда все это возникло, мы сели с директором, продюсером, я им и говорю: “Ребята, но вот что делать с этой программой?”  Это была акция той бабушки, хотя ее можно было послать с этим письмом, и “Первый канал”, который уцепился за это. Вы знаете, после всего этого я звонила в опеку в Тюмени, чтобы узнать про всю эту семейку, которая вернулась обратно после этой программы. И мне сказали, что они вернулись, напились, передрались и исчезли.

Конечно, их привезли в Москву, они жили на всем готовом, им заплатили гонорар за участие, вот на эти деньги они и гульбанили.

В.Ч.:  Маргарита, вот я с вами общаюсь  и думаю, откуда взялся этот ярлык скандальности, который вам всегда приписывают?

М.C.: Нет, это не правда. Я не скандальный человек. Это защита, это нужно иногда.

В.Ч.:  Ну, какая защита, вы же не кидаетесь, не ведете себя неприлично. Может это просто человеческая зависть?

М.C.: Конечно, зависть. Я очень часто повторяю: “Ребята, если вы хотите оскорбить меня, только, пожалуйста,  детей не трогайте.  Если я узнаю, что  кто-то из вас лезет к моим детям, – ребята, мал не покажется!”  Я найду, как защитить своих детей. Я, как волчица. Мне по барабану, я столько уже видела в своей жизни, мне  не привыкать.

В.Ч.:  На каждый роток не накинешь платок.

М.C.: Конечно, а сколько было этих девушек-марионеток, которые были в “Мираже” и  в какой-то момент  вдруг воображали, что это их заслуга, и только их, и начинали щедро давать интервью направо и налево, рассказывать, какие они все крутые. И самое главное, так, между прочим, проходились грязными сапогами по мне, по моей биографии, по моим заслугам.

Сколько раз пытались поссорить нас с Андреем… Выдумывали какие-то нелепые истории и статьи от моего имени, что я якобы говорила, что Андрей заказал на меня нападение в 2004 году,  и по его указанию меня избили. На меня действительно было совершено нападение, но я никогда не указывала на Андрея, как на заказчика этого нападения. А все сплетни были специально для того, чтобы нас поссорить и чтобы Андрей не брал меня работать в “Мираж”. Но мы знаем друг друга очень много лет и подобными сплетнями нас не поссорить.

В.Ч.:  Маргарита, а чего вы больше всего боитесь в жизни?

М.C.: Заболеть, быть нетрудоспособной – это самое страшное. У меня есть это на подкорке, и я стараюсь сделать все, чтобы сберечь себя.

В.Ч.:  Если бы вы встретили Бога, что бы вы у него спросили?

М.C.: То, что бы я хотела спросить, страшно знать ответы на эти вопросы. Я бы, конечно, хотела, чтобы подольше жили мои родители, которые мне очень дороги и мне очень помогают. Особенно отец, я не ожидала, что папа настолько проникнется детьми, и что они станут абсолютно, как и для меня, частью и смыслом его жизни. Знаете, у нас прямо клан сложился: дети, родители и я. Мы друг без друга не можем, мы просто обожаем друг друга.

В.Ч.: Тема подруг…

М.C.: У меня нет подруг, я – как известная героиня Алисы Фрейндлих. У меня плохой опыт имеется. Либо они меня подставляли, либо распространяли неверную обо мне информацию.  Вот после этого я и решила, что они мне не нужны.

В.Ч.:  Вы научились прощать?

М.C.: Нет, к сожалению.

В.Ч.:  Это гнетет?

М.C.: Да, я очень хочу научиться прощать. Внутри что-то не получается.   Я не знаю пока, что для этого нужно сделать.  Видимо, это характер.

В.Ч.:  Маргарита, я вам желаю, чтобы ваши родители долго жили, дети вас радовали, а вы научились прощать. 

 М.C.: Спасибо, Влад.